Новое мировоззрение

Очень верно подмечено! Чему мы отдаем энергию своего внимания, то мы и "кормим", даже, если кажется, на первый взгляд, что мы с этим боремся.
Поэтому есть смысл не столько бороться с животным началом, постоянно концентрируя свое внимание на его многочисленных (но в целом однотипных и примитивных) "крючках", утопая в непрекращающемся психоанализе его проявлений, сколько простым переключением своего внимания на Бога, душевное, духовное, взращивать в себе силу Любви, Добра, Радости, Мира в Душе.

вопрос!как откинуть животное меркантильное и прочую гадость -это понятно!А как взращивать добро и духовность?)у меня получается ток откидывать животное и все)мысли просто исчезают

Сдаю своё зверьё.
Я часто придираюсь к мужу. Мысленно. То это он не сделал, то слова не те сказал. Хотя с мужем мне очень повезло. С Нового года постоянно контролирую свои мысли, делаю медитации, молюсь. На двенадцатый день морально залихорадило. Снова начала мужу претензии выставлять. Причём умом понимаю, что смешные: "целуешь меня мало", "о любви говоришь недостаточно". Ерунда всякая. Раньше те же были. Сейчас ловлю себя в самом зародыше мысли, не даю ей развиться, вроде всё отлично получается, но... Начинаю себя корить: "Как же так, да я так плохо о муже подумала. Да он такой хороший, всё для семьи делает. Понять меня старается, книги со мной читает. Даже по дому помогает. И отец он прекрасный. Как я могла так подумать!". С чувством вины мне труднее справиться.
Сейчас не хотелось отправлять сие сообщение, были мысли типа: "Да кому это надо? Глупости всякие написала. Пойдём-ка лучше другим займёмся".

Mozart
А Вы, в такие вот моменты "нападок укоризны" делайте наоборот:
мало целует? Подойдите и поцелуйте первой (так, как хотели бы быть поцелованной);
не туда поставил банку с медом? Переставьте "туда" без ироничных комментариев;
забыл сказать "спасибо"? А Вы все равно скажите "на здоровье" (только искренне и по-доброму).
Мне помогает

_________________
Победитель - не тот, кто поверг противника, но тот, кто не допустил сражения.

Да, чувство вины постоянное, с которого отвлекаюсь только молитвой..

VomBAT, спасибо за совет! Будем пробовать)))

Думаю следующий ниже отрывок поможет нам всем глубже осознать некоторые вещи.



Йога Васиштха 2.2

Особенное обстоятельство привлекает его внимание: на этот раз тут как будто гулянье, толпа разодетых мещанок, баб, их мужей и всякого сброду. Все пьяны, все поют песни, а подле кабачного крыльца стоит телега, но странная телега. Это одна из тех больших телег, в которые впрягают больших ломовых лошадей и перевозят в них товары и винные бочки. Он всегда любил смотреть на этих огромных ломовых коней, долгогривых, с толстыми ногами, идущих спокойно, мерным шагом и везущих за собою какую-нибудь целую гору, нисколько не надсаждаясь, как будто им с возами даже легче, чем без возов. Но теперь, странное дело, в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая, саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые -- он часто это видел -- надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена, особенно коли воз застрянет в грязи или в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка. Но вот вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками внакидку. "Садись, все садись! -- кричит один, еще молодой, с толстою такою шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом, -- всех довезу, садись!" Но тотчас же раздается смех и восклицанья:
-- Этака кляча да повезет!
-- Да ты, Миколка, в уме, что ли: этаку кобыленку в таку телегу запрег!
-- А ведь савраске-то беспременно лет двадцать уж будет, братцы!
-- Садись, всех довезу! -- опять кричит Миколка, прыгая первый в телегу, берет вожжи и становится на передке во весь рост. -- Гнедой даве с Матвеем ушел, -- кричит он с телеги, -- а кобыленка этта, братцы, только сердце мое надрывает: так бы, кажись, ее и убил, даром хлеб ест. Говорю садись! Вскачь пущу! Вскачь пойдет! -- И он берет в руки кнут, с наслаждением готовясь сечь савраску.
-- Да садись, чего! -- хохочут в толпе. -- Слышь, вскачь пойдет!
-- Она вскачь-то уж десять лет, поди, не прыгала.
-- Запрыгает!
-- Не жалей, братцы, бери всяк кнуты, зготовляй!
-- И то! Секи ее!
Все лезут в Миколкину телегу с хохотом и остротами. Налезло человек шесть, и еще можно посадить. Берут с собою одну бабу, толстую и румяную. Она в кумачах, в кичке с бисером, на ногах коты, щелкает орешки и посмеивается. Кругом в толпе тоже смеются, да и впрямь, как не смеяться: этака лядащая кобыленка да таку тягость вскачь везти будет! Два парня в телеге тотчас же берут по кнуту, чтобы помогать Миколке. Раздается: "ну!", клячонка дергает изо всей силы, но не только вскачь, а даже и шагом-то чуть-чуть может справиться, только семенит ногами, кряхтит и приседает от ударов трех кнутов, сыплющихся на нее, как горох. Смех в телеге и в толпе удвоивается, но Миколка сердится и в ярости сечет учащенными ударами кобыленку, точно и впрямь полагает, что она вскачь пойдет.
-- Пусти и меня, братцы! -- кричит один разлакомившийся парень из толпы.
-- Садись! Все садись! -- кричит Миколка, -- всех повезет. Засеку! -- И хлещет, хлещет, и уже не знает, чем и бить от остервенения.
-- Папочка, папочка, -- кричит он отцу, -- папочка, что они делают? Папочка, бедную лошадку бьют!
-- Пойдем, пойдем! -- говорит отец, -- пьяные, шалят, дураки: пойдем, не смотри! -- и хочет увести его, но он вырывается из его рук и, не помня себя, бежит к лошадке. Но уж бедной лошадке плохо. Она задыхается, останавливается, опять дергает, чуть не падает.
-- Секи до смерти! -- кричит Миколка, -- на то пошло. Засеку!
-- Да что на тебе креста, что ли, нет, леший! -- кричит один старик из толпы.
-- Видано ль, чтобы така лошаденка таку поклажу везла, -- прибавляет другой.
-- Заморишь! -- кричит третий.
-- Не трожь! Мое добро! Что хочу, то и делаю. Садись еще! Все садись! Хочу, чтобы беспременно вскачь пошла!..
Вдруг хохот раздается залпом и покрывает всё: кобыленка не вынесла учащенных ударов и в бессилии начала лягаться. Даже старик не выдержал и усмехнулся. И впрямь: этака лядащая кобыленка, а еще лягается!
Два парня из толпы достают еще по кнуту и бегут к лошаденке сечь ее с боков. Каждый бежит с своей стороны.
-- По морде ее, по глазам хлещи, по глазам! -- кричит Миколка.
-- Песню, братцы! -- кричит кто-то с телеги, и все в телеге подхватывают. Раздается разгульная песня, брякает бубен, в припевах свист. Бабенка щелкает орешки и посмеивается.
...Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут. Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает всё это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться.
-- А чтобы те леший! -- вскрикивает в ярости Миколка. Он бросает кнут, нагибается и вытаскивает со дна телеги длинную и толстую оглоблю, берет ее за конец в обе руки и с усилием размахивается над савраской.
-- Разразит! -- кричат кругом.
-- Убьет!
-- Мое добро! -- кричит Миколка и со всего размаху опускает оглоблю. Раздается тяжелый удар.
-- Секи ее, секи! Что стали! -- кричат голоса из толпы.
А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить.
-- Живуча! -- кричат кругом.
-- Сейчас беспременно падет, братцы, тут ей и конец! -- кричит из толпы один любитель.
-- Топором ее, чего! Покончить с ней разом, -- кричит третий.
-- Эх, ешь те комары! Расступись! -- неистово вскрикивает Миколка, бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом. -- Берегись! -- кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом.
-- Добивай! -- кричит Миколка и вскакивает, словно себя не помня, с телеги. Несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают что попало -- кнуты, палки, оглоблю, и бегут к издыхающей кобыленке. Миколка становится сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает.
-- Доконал! -- кричат в толпе.
-- А зачем вскачь не шла!
-- Мое добро! -- кричит Миколка, с ломом в руках и с налитыми кровью глазами. Он стоит будто жалея, что уж некого больше бить.
-- Ну и впрямь, знать, креста на тебе нет! -- кричат из толпы уже многие голоса.
Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы... Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его наконец и выносит из толпы.
-- Пойдем! пойдем! -- говорит он ему, -- домой пойдем!
-- Папочка! За что они... бедную лошадку... убили! -- всхлипывает он, но дыханье ему захватывает, и слова криками вырываются из его стесненной груди.
-- Пьяные, шалят, не наше дело, пойдем! -- говорит отец. Он обхватывает отца руками, но грудь ему теснит, теснит.

Моя животина постоянно боится что к ней где-то пристанут на улице, на районе Что побьют ее )
Даже когда все хорошо, бывает представляю различные ситуации, когда ко мне кто-то пристает, гопники какие-то, и размышляю, как-бы я поступил, чтобы сказал. И почти всегда в этих мыслях выхожу победителем )) Такие мысли, типа если кто-то что-то мне скажет, как врежу ! Такого плана ) А на самом деле чувствую что испугался бы, и может быть начал бы бежать куда-то, или начал бы унижаться перед неприятелями во благо того чтоб только меня не побили.

Заметил еще такую животину у себя.

Иногда приходится выходить на работу рано утром, часов в 5-6 утра. Так вот, я выхожу обычно в такое время на остановку недалеко от моего дома, где меня забирает водитель.
Как-то раз я шел на ту остановку размышляя о Боге. Когда подошел к остановке, увидел там старенькую бабушку. Мы стояли на остановке вдвоём, больше никого не было. Не помню как завязался у нас с той бабушкой разговор, но помню что она стала рассказывать что она каждый день в такое время ездит в одну церковь молиться и что у неё больше никаких радостей в жизни не осталось кроме как эта. Она стала читать на память мне какие-то библейские стихи и т.п. Стихи о Христе, о его распятии, про то что все кто не познает Бога в течении своей жизни попадут в ад.
Меня это как-то тронуло, что я даже расплакался. У меня были такие мысли, что эта бабушка не зря тут стоит и т.д. Пускай даже с точки зрения религии это всё, но всё же...

Потом где-то через месяц я опять её увидел на остановке, сказал ей что мы уже с ней виделись как-то раз. Она меня не запомнила видимо, забыла. И стала рассказывать поновой мне все те библейские стихи и т.п. Всё тоже самое. Еще плюс на остановке стояли другие люди.
И тут я заметил как начинает действовать животное начало. Дискомфорт от того что все эти её стихи слушают люди, стало как-то стыдно, люди смотрят, она мне это всё рассказывает, стихи те же самые, та хватит их рассказывать, раздражает интонация бабки и т.д и т.п !

Вот такое проявление животного начала.